Неточные совпадения
Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам
лавки, и чтобы в них сидели купцы и
продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян.
Мне показалось, что я вдруг очутился на каком-нибудь нашем московском толкучем рынке или на ярмарке губернского города, вдалеке от Петербурга, где еще не завелись ни широкие улицы, ни магазины; где в одном месте и торгуют, и готовят кушанье, где
продают шелковый товар в лавочке, между кипящим огромным самоваром и кучей кренделей, где рядом помещаются
лавка с фруктами и
лавка с лаптями или хомутами.
Рынок заставлен корзинами с фруктами, с рыбой; тут стоймя приставлены к дверям
лавок связки сахарного тростника, который режут кусками и
продают простому народу как лакомство.
Проходя мимо
лавки Ширяева, ему пришло в голову спросить, не
продал ли он хоть один экземпляр его книги; он был дней пять перед тем, но ничего не нашел; со страхом взошел он в его
лавку.
…Пока смутные мысли бродили у меня в голове и в
лавках продавали портреты императора Константина, пока носились повестки о присяге и добрые люди торопились поклясться, разнесся слух об отречении цесаревича.
— И без лакомства проживу. Все в свое время. В Москве, впрочем, уж показалась земляница шпанская; только в
лавках, а лоточники еще не
продают. В теплицах, слышь, раннюю выводят.
В обжорке съедались все те продукты, какие нельзя было
продать в
лавках и даже в палатках Охотного. Товар для бедноты — слегка протухший, «крысами траченный».
Но и тех и других продавцы в
лавках и продавцы на улицах одинаково обвешивают и обсчитывают, не отличая бедного от богатого, — это был старый обычай охотнорядских торговцев, неопровержимо уверенных — «не обманешь — не
продашь».
По субботам к вотчиму десятками являлись рабочие
продавать записки на провизию, которую они должны были брать в заводской
лавке, этими записками им платили вместо денег, а вотчим скупал их за полцены. Он принимал рабочих в кухне, сидя за столом, важный, хмурый, брал записку и говорил...
— Лучше не надо… Она тут земскою учительшей, а Вася-то у ней в помощниках. Это он так, временно…
Лавку открывает, потребительская называется, чтобы напротив солдату Артему: сами сложатся, кто хочет, накупят товару и
продают. Везде по заводам эта самая мода прошла, а торгующим прямой зарез…
Базар на Ключевском был маленький, всего
лавок пять; в одной старший сын Основы сидел с мукой, овсом и разным харчем, в другой торговала разною мелочью старуха Никитична, в третьей хромой и кривой Желтухин
продавал разный крестьянский товар: чекмени, азямы, опояски, конскую сбрую, пряники, мед, деготь, веревки, гвозди, варенье и т. д.
Вице-губернатор всех их вызвал к себе и объявил, что если они не станут заниматься думскими делами и не увеличат городских доходов, то выговоров он не будет делать, а перепечатает их
лавки, фабрики, заводы и целый год не даст им ни
продать, ни купить на грош, и что простотой и незнанием они не смели бы отговариваться, потому что каждый из них такой умный плут, что все знает.
Я положительно, например, могу сказать, что где бы ни был подобный человек, он всегда благодетель целого околотка: он и хлебца даст взаймы, и деньжонками ссудит; наконец, если есть у него какая-нибудь фабрика, — работу даст; ремесла, наконец, изобретает; грибы какие-нибудь заставит собирать и скупает у бедных,
продавая их потом по этим милютиным
лавкам, где сидит такая же беспоповщина, как и он.
Рисположенский. А там глядя по обстоятельствам. Я, Самсон Силыч, рюмочку выпью… (Пьет.) Вот первое дело, Самсон Силыч, надобно дом да
лавки заложить либо
продать. Это уж первое дело.
А ди-ди-ди-ди-ди-ли,
А где его видели?
На базаре в
лавке,
Продает булавки.
Юхванка вздохнул, встряхнул волосами (взгляд его опять обежал избу) и, заметив кошку, которая спокойно мурлыкала, лежа на
лавке, крикнул на нее «брысь, подлая» и торопливо оборотился к барину. — Лошадь, которая, васясо, негодная… Коли бы животина добрая была, я бы
продавать не стал, васясо…
На днях я зашел в курятную
лавку и в одну минуту самым простым способом всем тамошним"молодцам"бальзам доверия в сердца пролил."Почем, спрашиваю, пару рябчиков
продаете?" — Рубль двадцать, господин! — Тогда, махнув в воздухе тросточкой, как делают все благонамеренные люди, когда желают, чтобы, по щучьему велению, двугривенный превратился в полуимпериал, я воскликнул:"Истинно говорю вам: не успеет курица яйцо снести, как эта самая пара рябчиков будет только сорок копеек стоить!"
Илье показалось, что, когда он взглянул на дверь
лавки, — за стеклом её стоял старик и, насмешливо улыбаясь, кивал ему лысой головкой. Лунёв чувствовал непобедимое желание войти в магазин, посмотреть на старика вблизи. Предлог у него тотчас же нашёлся, — как все мелочные торговцы, он копил попадавшуюся ему в руки старую монету, а накопив,
продавал её менялам по рублю двадцать копеек за рубль. В кошельке у него и теперь лежало несколько таких монет.
Мальчик, служивший в
лавке, показал, что эти ризы были куплены дня за три до убийства у человека высокого роста, в полушубке, по имени Андрея, что человек этот не однажды
продавал Полуэктову серебряные и золотые вещи и что Полуэктов давал ему деньги в долг.
Он еще больше ослаб, утратил последнюю энергию. Зимняя оттепель способствовала этому, а голодный желудок усиливал нравственное страдание. Он в сотый раз ощупывал свои пустые карманы, лазил за подкладку пальто, мечтая разыскать завалившуюся, может быть, монету. Наконец снял ремень, которым был подпоясан, и
продал его за семь копеек в съестной
лавке.
Вечером пошла Суламифь в старый город, туда, где длинными рядами тянулись
лавки менял, ростовщиков и торговцев благовонными снадобьями. Там
продала она ювелиру за три драхмы и один динарий свою единственную драгоценность — праздничные серьги, серебряные, кольцами, с золотой звездочкой каждая.
— Панков предлагает вам остаться у него. Он хочет
лавку открыть. Я вам не советую. А вот что, я
продал ему все, что осталось, уеду в Вятку и через некоторое время выпишу вас к себе. Идет?
Еще чаще встречались
лавки, в которых можно было
продать с себя всю одежду вплоть до нательной матросской сетки и вновь одеться в любой морской костюм.
В одном какой-то простой рабочий ужасным, едва разборчивым почерком жаловался на то, что в фабричной
лавке продают рабочим горькое постное масло, от которого пахнет керосином; в другом — кто-то доносил почтительно, что Назарыч на последних торгах, покупая железо, взял от кого-то взятку в тысячу рублей; в третьем ее бранили за бесчеловечность.
Хозяин уж смекнул, про какую шапчонку и про какой подожок его спрашивают. Пошлет он знакомого покупателя по шляпным да по щепяным рядам только тогда, когда в
лавке есть люди ненадежные, а то без всяких разговоров поведет его прямо в палатку и там
продаст ему сколько надо венчиков, то есть шапчонок, и разрешительных молитв — подожков.
Студентом он покупал и
продавал книги в
лавке Ивана Кольчугина.
— Господа честные, покупатели дорогие! К нам в
лавку покорно просим, у нас всякого товару припасено вдоволь, есть атласы, канифасы, всякие дамские припасы, чулки, платки, батисты!..
Продаем без обмеру, без обвесу, безо всякого обману. Сдачи не даем и сами мелких денег не берем. Отпускаем товар за свою цену за наличные деньги, у кого денег нет, тому и в долг можем поверить: заплатишь — спасибо, не заплатишь — бог с тобой.
Во всех
лавках по дороге хлеб
продают, сколько хочешь, а у меня — в кармане за каким-то дьяволом сухая корка! На всякий случай, предусмотрительность и расчет. О Господи!